Шесть дней - Влад Николаев

Шесть дней

Влад Николаев

© Влад Николаев, 2016

ISBN 978-5-4483-3757-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Баккара, или Ордукалеси

Дуэль.

Будучи, как и все, молодым, и, как немногие, вспыльчивым, мне часто приходилось участвовать в дуэлях. Сражаться со шпагой в руках, стреляться на пистолетах, быть секундантом, распорядителем и даже врачом. В основном, дуэль кончалась с первой каплей крови, в редких случаях – доходила до смерти. Бывало, что вместо оружия брались за бокалы, полные вина, и тогда спор продолжался за столом, а первый, упавший без чувств, объявлялся проигравшим.

Я видел многое, но, напрягая дырявую старческую память, понимаю, что одна дуэль стоит среди всех особняком. Дуэль, которую я вспоминаю почти каждый день, и при этом слезы наворачиваются на глаза неизменно. Дуэль, удивительная не столько местом проведения, сколько ее участниками.

Баккара

– Эти чертовы французы – удивительные люди! – засмеялся Байковский, капитан Троицкого мушкетерского полка, и сгреб со стола десяток золотых монет. – Они совершенно не умеют играть в карты, но делают это и проигрывают несметные богатства! Какой дурак сказал, что баккара – французская игра?!

– Перестаньте, капитан! – махнул рукой явно недовольный проигрышем граф Ланжерон. – Я, например, не больше француз, чем вы.

– Однако я не вожу с собой на войну целое состояние, – возразил тот.

– Проверим ваши сапоги? Уверен, там найдется много чего интересного, – намекнул Ланжерон на то, что многие офицеры, не говоря о солдатах, хранили сбережения в обуви.

– Не советовал бы снимать с меня сапоги. Я не мылся два проклятых месяца! – захохотал Байковский. – А все, что там есть, все благодаря вам, Александр Федорович. Благодаря вам! – он залпом осушил бокал вина. Сощурившись, посмотрел сквозь стекло на пламя свечи. – Но, все же, дорогой посуды я в ранце не имею.

– Немного терпения, мой друг, и к утру у вас будет отменный набор, если нам так и не начнет идти карта, – кисло улыбнулся молодой граф и наполнил бокал.

Байковский вытер тыльной стороной ладони мокрый ус.

– Вино я могу и с бутылки выпить. А вот золотые часы, на которые вы постоянно посматриваете, вполне могут мне пригодиться. Говорят, в три ночи – штурм. Боюсь проспать.

Ланжерон сжал тонкие губы. И без того худое лицо графа еще больше заострилось.

Я, перетасовывая толстую колоду карт, с интересом наблюдал за разговором французского аристократа и моего друга, капитана Байковского.

Прошло больше двух лет с тех пор, как я в последний раз виделся с товарищем. Мы вместе начинали служить в Ингерманландском гренадерском, вместе получали новые чины, вместе воевали. Однако пуля досталась лишь мне. В славной битве при Рымнике, когда, казалось, враг повержен и бежит без оглядки, какой-то турок, видимо со страху, выстрелил в меня с расстояния меньше десяти шагов. Не знаю, убили ли негодяя гренадеры, но я остался жив только чудом. Однако провалялся в госпитале, а затем и в собственном имении, больше года.

Когда я окреп настолько, что мог опять приступить к службе в армии, выяснилось, что мой полк стал частью Фанагорийского гренадерского, а сам я в чине поручика вновь попал под начало великолепного Суворова. Что сказать? Целебный бальзам на мое израненное тело и не менее измученную душу!

Что до Байковского, то все, что удалось узнать, это то, что мой друг продолжает сражаться с турками, получив чин капитана в неизвестном мне полку. Попытки разыскать его оказались безуспешны, да и не настойчивы, если быть честным. Шла война, России нужны были храбрые люди, и я с головой ушел в службу, в поисках друга положившись на волю Господа.

Хвала Ему, Он не подвел! Суворов в срочном порядке был призван спасать честь армии. Непобедимому полководцу надлежало взять неприступный Измаил. Ордукалеси – как гордо называли крепость турки, – можно было захватить, только полагаясь на Бога! И именно под ее стенами я встретил старого друга.

Друга, с которым в этот вечер, накануне штурма, был приглашен к графу Ланжерону. Безобидная затея – выпить вина и поиграть в карты, – для французской аристократии обернулась кошмаром. Байковский выигрывал партию за партией легко и непринужденно, все больше погружая в уныние графа Ланжерона, герцога Фронсака, графа де Дама, австрийского полковника, и нескольких волонтеров.

Мы сидели в палатке, тускло освещенной несколькими свечами. Снаружи дул промозглый ветер, неся с собой капли дождя, и в углу на земле образовалась лужа, то и дело пополняемая из дыры в ткани. Но внутри было достаточно тепло, во многом благодаря изысканному вину – откуда оно только взялось?

– Часы, – повторил Байковский. – Ваши часы, Александр Федорович, против всего моего выигрыша. Рискнете?

Ланжерону явно не хотелось расставаться с часами. Еще меньше ему хотелось оставаться с пустым карманом. Нерешительно бросив взгляд на часы, граф глотнул вина. Алкоголь никогда еще не давал дельных советов. Не сделал этого он и сейчас – Ланжерон медленно потянул цепочку часов.

– Я бы добавил к ставке «Любви к Отечеству», но боюсь, они, черти, насквозь прогнили в моих портках, – подзуживал, смеясь, Байковский.

– Играем, – Ланжерон бережно опустил золотые часы на стол, кивнул мне. – Сдавайте, поручик.

– Тимирязев, счастливые ты мои руки! Не спугни удачу! – Байковский, довольный, что убедил графа, весело подмигнул.

Долгой игра не получилась. Мой друг, получив карты, засмеялся и тут же вскрылся. Король и девятка – беспроигрышный вариант!

– Проклятье! – Ланжерон запустил бокал в угол палатки. – Вам чертовски везет сегодня, капитан!

– Фортуна – моя любовница, Александр Федорович. Я должен был вас предупредить.

Граф оттянул красный воротник мундира, пытаясь глубже вздохнуть, встал и нервно заходил по палатке.

– Часы – это фамильная драгоценность, капитан, – заступился за него герцог Фронсак. – Будьте милосердны, верните их.

– Перестаньте! – гордо вскинул руку Ланжерон. – Мне не в чем упрекнуть капитана, все по чести.

– Я могу уступить вам их, граф, – откликнулся Байковский. – Еще одна партия. Последняя.

– Нет. Вы обобрали меня до нитки. Я – пас.

– Отдадите завтра вечером. После штурма деньги появятся в карманах у всех.

– Завтра вечером мы все, возможно, будем кормить червей, – грустно улыбнулся граф.

– Не сгущайте краски, Александр Федорович, не все так плохо!

– А вы, капитан, все видите в радужном цвете, – медленно проговорил де Линь, австрийский полковник. За этот вечер он сказал едва пару слов, поэтому после произнесенной фразы все удивленно замолчали. А де Линь, обведя присутствующих усталым взглядом, продолжил: – Крепость вряд ли удастся взять. Как инженер, могу вас уверить – она неприступна. Ее укрепляли французы, а это многое значит. Мы потеряем под стенами половину армии, но вряд ли возьмем хоть одни ворота.

Надо признаться, что по спине у меня пробежал холодок. Хмурый полковник нарисовал нам невеселую перспективу, а завывания ветра снаружи придавали его словам мрачности.

– Ваши расчеты, полковник, вызывают зевоту. Сколько угодно можете мерить толщину стен, но мы на них взберемся, – казалось, только на никогда не унывающего Байковского заверения де Линя не произвели впечатления. – Могу поспорить, что завтра мы с вами будем ужинать в Измаиле, причем из всей нашей компании не досчитаемся всего троих человек.

– С чего вы это взяли? – фыркнул герцог Фронсак.

Мой друг пренебрежительно отмахнулся от него рукой.

– В крепости тридцать тысяч турок. У нас столько же, если считать гренадер Тимирязева, – кивнул он в мою сторону. – Один русский солдат стоит троих проклятых янычаров, прикрытых вдобавок стенами Измаила. Чертова крепость падет. Это так же верно, как то, что я выиграл золотые часы. А трое из нас не доживут до вечера.

– Весьма странные умозаключения, – Ланжерон, наконец, остановился.

– Не верите, граф? Поразительно, но я верю. Верю настолько, что готов поставить свою жизнь на кон.

– Вы не в своем уме! – Александр Федорович явно занервничал. Он вновь заходил по палатке, теребя при этом пальцами пуговицу мундира.

– Не волнуйтесь, граф, это всего лишь игра! Выиграю я, значит, вы завтра погибнете, а часы остаются при мне. Побеждаете вы, я иду на корм червям, трофей – ваш.

– Вы поистине безумны! – проговорил де Линь.

– Отнюдь, полковник, – повернулся к нему Байковский. – Среди нас находятся еще два мертвеца. Сыграете, узнаем вашу судьбу. Участвуете?

– Русский дурак сказал глупость, а мне играть? Извольте! – Де Линь поспешно встал из-за стола.

Байковский громко засмеялся:

– Хорошо, полковник, вы выживете. А русский дурак тем временем возьмет крепость!